Стиль подлеца - Страница 26

Из современной музыки любил классический джаз и классический же рок-н-ролл. Все последующие изыскания в этих областях ему не очень нравились, он любил Гершвина гораздо больше, чем его наследников и подражателей.

Дверь открылась, и в кабинет вошел человек. Дронго открыл глаза. Он не вздрогнул, увидев его лицо. Он был готов увидеть именно его. С той самой минуты, когда Александр Михайлович в Париже рассказал ему о готовящемся аукционе, Дронго знал, что реальными претендентами на победу будут не компании, представленные в официальных заявках, и даже не президенты компаний, которые традиционно пользовались популярностью и чьи рейтинги неизменно отражали их политический вес в обществе. На самом деле в аукционе должны были сойтись интересы двух «супертяжеловесов». Один из которых был первым вице-премьером правительства, поддерживающим компанию Александра Михайловича, а второй… Второй находился сейчас в комнате и, пройдя к креслу, стоявшему напротив, уселся в него, коротко кивнув Дронго в знак приветствия, словно находился на деловом совещании, а не сидел в обществе пленника, прикованного наручниками к подлокотнику.

— Добрый вечер, — отрывисто сказал вошедший.

— Скорее уже ночь, — уточнил Дронго. Хозяин усмехнулся. Он оценил самообладание пленника. Ему понравилась первая фраза Дронго.

— Вы, очевидно, знаете меня? — спросил он.

— Знаю. Ваши фотографии не сходят с первых полос журналов и газет, не говоря уже про телевидение.

— Очень хорошо. Значит, мы будем говорить более предметно. Вы, наверное, догадываетесь, почему вас… э… попросили сюда приехать.

— Попросили? — иронично переспросил Дронго. — Впрочем, если это сейчас так называется, то тогда вы правы.

— Я не собираюсь с вами дискутировать. Если вам не нравится слово «попросили», замените его на «пригласили». Суть дела не меняется. Признаюсь, я давно хотел с вами познакомиться. Много о вас слышал. Говорят, что вы специалист по решению самых головоломных задач специфического свойства.

Дронго промолчал. Такая фраза звучала почти комплиментом. Соглашаться было нескромно, отрицать вообще глупо, поэтому он промолчал.

— Я с самого начала подозревал, что Александр Михайлович придумает какой-нибудь ход, но, признаюсь, не думал, что он найдет и пригласит именно такого специалиста, как вы. Сильный ход. Его невозможно было просчитать. И нужно сказать, вы сразу же развили бешеную активность. Но не учли двух обстоятельств. Во-первых, мы предусмотрели практически все варианты решения нашей проблемы. Во-вторых, мы наняли специалиста, который, смею надеяться, не только ни в чем вам не уступает, но и в чем-то превосходит. Превзошел — пока что.

— Уорд Хеккет, — сказал Дронго, — я должен был догадаться, что только вы можете его купить и пригласить для решения задачи столь «специфического свойства», — не удержавшись, процитировал он собеседника.

Тот улыбнулся. Очевидно, он ценил в людях чувство юмора. Тем более в такой ситуации. Подсознательно Дронго выбрал самый удачный тон и линию поведения — не стал оправдываться, чем невольно вызвал симпатию сидящего противника.

— Мне говорили, что он лучший в Европе специалист, — кивнул хозяин дома, — однако, судя по вашей активности, вы решили доказать, что можете с ним потягаться. Но вы не учитываете, что он сражается против вас не в одиночку. А когда мы вместе… Неужели я должен объяснять вам, что у вас нет шансов? Ни единого. Вообще — никакой надежды.

— Тогда почему вы так беспокоитесь? — спросил Дронго. — Или ваши наручники — свидетельство справедливости ваших слов? По-моему, вы все-таки опасаетесь, если решились на похищение. Я сразу понял, что только вы могли так четко и быстро вычислить, где именно я живу, организовать похищение и привезти меня сюда. Однако вы зря теряете время. Вам следовало меня сразу убить, и проблем бы поубавилось.

— Вы меня не поняли, — широко улыбнулся хозяин дома и, поднявшись, подошел к двери. Очевидно, за дверью находился тот самый громила, который руководил операцией похищения. Войдя в комнату, он подошел к Дронго, вопросительно глядя на вставшего рядом хозяина дома.

— Да, да, — кивнул тот, — снимайте. Дронго с некоторым удивлением наблюдал, как с него снимают наручники. После чего громила еще раз посмотрел на своего хозяина и, дождавшись взмаха его руки, вышел из комнаты, не забыв прихватить обе пары наручников. Дронго растер затекшие руки.

— Надеюсь, вы человек благоразумный, — улыбнулся еще раз хозяин дома, усаживаясь в — свое кресло, — я только хотел вам показать, что вас привезли сюда для беседы со мной. Исключительно для беседы. Мне хотелось прояснить ситуацию, чтобы вы поняли реальное положение вещей.

— Я не совсем вас понял.

— Как я вам сказал, у вас нет шансов на успех. Даже минимальных. Так стоит ли продолжать ненужную игру? Вы даете иллюзорные надежды Александру Михайловичу и его покровителю на иное решение вопроса по аукциону. Зачем продолжать нервировать всех, в том числе, не скрою, и нас. Не лучше ли признать свое поражение и благоразумно отказаться от попыток изменить уже предопределенное решение по аукциону. Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Аукцион все равно выиграет наша компания. Вы только потеряете время, заимеете кучу неприятностей и испытаете горечь разочарования от поражения. Я предлагаю заменить все это работой на нашу компанию. Разумеется, не сейчас. Вы испытываете моральное неудобство от факта перехода к нам. Это надо пережить. Но в следующий четверг уже состоится аукцион, результаты которого, повторяю, предрешены. После этого вы можете уже с чистой совестью работать на нашу компанию. Насколько я понял, никаких других обязательств у вас нет? Вы работаете за хороший гонорар, и я уверен, что мы можем договориться по этому пункту. Или вы испытываете особую любовь именно к компании Александра Михайловича?