Стиль подлеца - Страница 30

— Черт возьми! — не выдержал генерал. — Никогда не думал, что все так просто.

— Нет, не просто. Главное, уметь правильно поставить вопрос. Многие полагают, что важнее всего ответы подозреваемого, но это ошибка, главное — вопросы следователя. Точно сформулированные вопросы — это половина успеха. Я читал рассказ кого-то из американских фантастов, кажется Азимова или Шекли, о том, что во Вселенной существовала идеальная машина, компьютер, способный ответить на любой вопрос человечества. Но никто не мог добиться ни одного правильного ответа. Вывод из рассказа был потрясающе парадоксален: чтобы получить абсолютную истину, нужно уметь сформулировать вопросы. А чтобы их формулировать, нужно обладать знаниями, которых у людей не могло быть. Трагедия замкнутого круга.

— При чем тут фантасты? — не понял генерал. — Но ваш метод довольно оригинален, — признал он, — от большего к меньшему. Мы составим список подозреваемых.

— Последний вопрос, — устало напомнил Дронго. — Кто, кроме нас четверых, знал о том, что мы едем к Светлане Коптевой?

— Никто, — твердо сказал генерал, — получается, что предатель один из нас четверых.

— Вы говорили из приемной? — напомнил Дронго. — Кто там в это время находился?

— Мой секретарь, — ответил генерал.

— И Леня, — напомнил Ильин.

— Что? — обернулся к нему Федосеев. — Наш водитель?

— Он водитель Александра Михайловича, — возразил Ильин.

— Список, — крикнул генерал, — где вопросы? — заревел он, выхватывая список. — Вашу мать… Он знал о том, что в квартире ремонт.

— Конечно.

— Это он отвозил девиц к Александру Михайловичу?

— Всегда только он, — ледяным тоном сообщил Ильин.

— С кем ты ездил к Дронго? Вспоминай!

— С ним, — выдохнул Андрей. — Вы же сами говорили, что нельзя посвящать в это дело многих людей.

— Он был в приемной, когда ты узнавал насчет адреса?

. — Да. Он сидел рядом с вашим секретарем. Мы его вызвали, чтобы он поговорил.

— Где он сейчас? — орал генерал. — Найдите! Срочно разыщите его.

Ильин выбежал из кабинета.

— Черт вас побери! Кажется, все так просто. — Генерал забегал по кабинету. — Неужели вы действительно придумывали свои вопросы прямо сейчас?

— Нет, я придумываю их уже много лет. Савва Афанасьевич, на самом деле все было ясно с первой минуты. Кто-то должен был существовать рядом с Александром Михайловичем, чтобы они решились на такую авантюру. Кто-то должен был предать, чтобы они, нащупав брешь в его обороне, решились наверняка сыграть на чувствах вашего патрона. Честно говоря, я не подозревал Леню, и то только потому, что именно он возил погибшую. Мне казалось невероятным такое сочетание, слишком явная подставка. Но наши противники настолько были уверены в своем успехе, что их не волновали такие мелочи. Я думаю, что нам нужно поговорить с парнем и все у него выяснить.

— Я все у него, у стервеца, узнаю, — пообещал Федосеев, сжимая кулаки. — До капельки.

— А заодно мне нужен адрес Лысакова, — напомнил Дронго.

— Да, да, я помню, — генерал поднял телефонную трубку, — у меня есть еще старые связи в МВД, постараюсь узнать его домашний адрес. Хотя, если с ним что-нибудь случится сегодня вечером, у меня возникнут серьезные проблемы с моими бывшими коллегами.

Чтобы не мешать генералу, Дронго встал и подошел к окну. Пока генерал говорил за его спиной, он смотрел на площадь перед зданием компании. Внизу стояли автомобили сотрудников, приехавших на работу в офис. Вся стоянка была забита в основном иномарками — этим подчеркивался не только достаток, но и элитность.

Дронго вернулся к столу, когда генерал положил трубку.

— Адрес мне сообщат через полчаса, — вздохнул он.

И в этот момент в кабинет ворвался Андрей Ильин.

— Его нет! — закричал он с порога. — Его нигде нет. Он сегодня не выходил на работу. И дома его телефон не отвечает.

— Кажется, я поторопился недооценить наших противников, — заметил Дронго. — Быстрее к нему. Может, мы еще успеем.

День четвертый

Они приехали к дому, где жил водитель, через двадцать минут. На этот раз Федосеев выделил для сопровождения пятерых сотрудников, и на двух автомобилях, вместе с Дронго и Андреем, они представляли довольно внушительную группу. Леонид жил на третьем этаже старого дома, которые еще чудом сохранились в Москве, но были уже обречены на слом. Дом был построен в начале века и с самого начала предназначался для сдачи квартир внаем. Когда-то богатые съемные апартаменты превращались в коммунальные квартиры. В начале девяностых, когда в Москве начался строительный бум, все коммуналки рушили, соседей переселяли, а освободившуюся жилплощадь перестраивали и продавали уже совсем другим людям.

Однако постепенно цена на подобные квартиры резко упала. Новые богатые не хотели иметь соседями по подъезду людей несостоятельных, которые встречали их с перекошенными от ненависти лицами. Их гораздо больше устраивали соседи их круга, среди которых решались общие проблемы — охрана, установка домофонов, коллективный гараж и т. д. Не нужно было думать и о протекающих трубах малоимущих соседей, и о встречах с пьяными обитателями коммуналок, которые устраивали пивнушки на подоконниках.

Леонид выбрал себе этот дом, не думая о подобных казусах. Он был одинокий молодой человек, приехавший в Москву из провинции. Ему нравилась жизнь в столичном городе, нравилось собственное двухкомнатное жилье, выделенное из огромной восьмикомнатной квартиры. Владельцы перестроенной коммуналки вовремя поняли, что ликвидировать такую большую квартиру непросто, а поделив ее на части, успешно продали новым владельцам.